| ОНА Крокозябка спит. А я все еще печально сижу над кучей журналов. Вспомнилась моя карьера журналиста, быстро закончившаяся после очередной редакторской правки. Когда видишь свою фамилию под текстом, не имеющим к тебе никакого отношения – сильно удивительной кажется пресловутая свобода слова. Ты тестируешь байк, рискуя собственной шкурой, убеждаешься, что он дерьмо, но политкорректно не пишешь слово «дерьмо», заменяя другими, подходящими по смыслу. А редактор, отсмеявшись и высморкавшись, говорит – «теперь все перепиши заново с фразами, что ты сама плакала, когда пересела с Юпитера на Сузуки». Плакать я могла только от счастья, но редактор непреклонен в своем стремлении сохранить хорошие отношения с производителями плохих мотоциклов. Байком ни один из отечественных двухколесных гробиков я назвать не могу. И редактору приходится править мою статью до консистенции соплей в сахаре. А чего стоят публикации на первой полосе лучшей газеты города Коврова, где подпись под моей фотографией гласит, что я, как вице-президент байк-клуба, считаю «Сову» самым охуительным женским мотоциклом. Видимо, поэтому я на нее в жизни больше не сяду. …откопала глянцевый проспект BMW, в котором производители обещают: «Тот, кто отправляется на GS в пустыню, всегда возвращается.» … видимо, ковровцы должны сделать девизом своих моделей высказывание: «Тот, кто сядет на СОВУ, тот закончит жизнь во рву.»… или – «Активным людям – новый АКТИВ. Тестировано камикадзе.» ТАКСА Ностальгирует Повелительница Тапочка. Сидит над фотографией железного уродца и нежно шепчет «Совенок-Совенок, взлети выше солнца…». Странные у нее вкусы. Я сколько раз пыталась понять прелесть катания по ночному городу в рюкзаке. Уши – того и гляди выдует, нос – не дышит от ветра, глаза пучит, лапы трясутся, в туалет, извиняюсь за подробности, в рюкзак не сходишь… А она остановится из фляжки глотнуть, потрогает мою помертвевшую тушку и спрашивает – Нраааавится, скотина?.. Хорошо, что я ответить ей не могу. Как именно мне нрааааавитсяяааа… Иначе бы у нее тоже глазки из-под шлема выпучились. ЖЕНА …как шелестят волны… море… любимое, грязное одесское море… но даже грязное – оно замечательно… только откуда море около нашей кровати?!… аааа…. Можно спать спокойно и дальше. Любимая все еще шелестит страничками мото-журналов. На левой руке у нее – перчатка с карбоновыми вставками, на полу разложен комбинезон в послеаварийную дырочку, аккуратно заклеенный скотчем. К комбинезону прилагается шлем, так что создается полная иллюзия напившегося в стельку байкера с отстегнутой головой. Сидя в позе лотоса, девушка с лицом, упавшем в нирвану, читает репортаж о мотопробеге до страны Китай. ……. Ай-ай-ай… зря я опять уснула! Уже утро, и - если ее не отвлечь - случится страшное… она распечатывает из инета иероглифы!!! Она разрисовала свой мотокомбинезон пагодами и сакурами… по-моему, мотопробег не за горами. Доктор, мы ее теряем… …… Хотя… уж лучше так, чем какой-нибудь одомашненный экземпляр, который бы закатывал истерики по поводу сгоревшей еды и дырок в носках – «Ах, и зачем я полюбил тебя высокой любовью! А теперь у меня язва и носки без пятки!»… С байкерами проще. Байкеры понимают благородство человеческих отношений. Скажу, бывало, любимой – Что-то давно у нас цветов в вазе не было…а она спросит – А хочешь горных эдельвейсов? Только скажи – сейчас же привезу!.. И сердце мое заходится в сладостной судороге от такой любви. И не успею я ответить, что и без эдельвейсов жизнь прекрасна, как любимая уже мчит за ними. А через сутки возвращается. С ландышами. И падает через порог. И засыпает. Прекрасная и благоуханная. Вся в грязи и копоти. Потому что на пути к эдельвейсам ей попался аварийный чувак, с которым они в чистом поле гнули вилку у Урала. А потом пили пиво. А эдельвейсы…да черт с ним, с эдельвейсами! На подоконнике стоит засохший гиацинт, а в стакане – ландыши… |
|||