| ...морозная оторопь снижает пульс до немыслимо тихих значений. обалдев от непроходимой глупости ворон, усевшихся на ступеньках, ты топаешь ногами, забегая по деревянному крыльцу. старая уже дача протапливается дровами, словами, многозначительными кивками, голосами гостей. коньячным ароматом - в лучших традициях профессорских посиделок, моей меланхолией, твоими стремительными запястьями, гортанными перешептываниями, домогательствами плешивого соседа, застарелым супружеским флиртом, пищанием наших мобил, кулинарными хлопотами старших... мы спокойно шляемся по даче, исчезая - то на втором этаже, то - в тихих чердачных закоулках. вся эта оживленная толкотня и дачно-весенние споры о почвенных заморозках, месте для первого костра, фоновой музыке пикника, бодрый голос соседа, перекочевавшего на нашу территорию, в предвкушении шашлыка... все это проходит мимо нас. я затаскиваю тебя на чердак, собираясь похвалиться старыми игрушками и сентиментальными обломками своего детства. но, видя как смешно расширяются твои глаза при виде всех этих потускневших чудес, я начинаю задыхаться от внезапной, немыслимой нежности. ты перебираешь пыльные раритеты, ворошишь бабушкин чемодан с фотографиями, а я бессмысленно брожу за тобой, тихонько тоскуя по зиме. спокойной зиме без тебя. невпопад отвечаю на твои вопросы, сатанея от желания и умирая от невозможности. вдруг ты странно-охрипшим голосом шепчешь - Кто это?.. я пугаюсь и так же - шепотом - в ответ - Моя мама... ты долго молчишь, разглядывая надорванную фотографию пятнадцатилетней давности. - Она очень-очень красивая.. вы похожи.. я раньше не знала, что ты тоже красивая.. я молчу. никогда-никогда-никогда ты не смотрела на меня так. а сейчас ты отнимаешь у меня мою единственную привилегию - говорить о тебе и только о тебе. я могу часами описывать каждый изгиб твоего тела, каждый оттенок твоего запаха. я знаю, что у тебя 42 родинки, что ты спишь, всегда отвернувшись к стенке, что в твоем доме все карандаши изгрызаны в творческом экстазе... мне хотелось извалять тебя в этой антикварной чердачной пыли, искусать, исцеловать, залюбить до немОжности дыхания. но я продолжала стоять на коленях среди воспоминаний детства и смотреть на твое лицо. а через мгновение я перестала жить, распавшись на тысячи разноцветных пазлов в твоих руках. через месяц приехала моя мать - как всегда ослепительно красива, с (уже ставшим привычным) акцентом и кучей космополитических новостей. ошалевшая от весны и счастья, я принялась знакомить вас и радоваться отсутствию холодно-сдержанных вопросов с ее стороны. никогда до этого я не испытывала такого всепоглощающего, обволакивающего счастья. а через неделю вы улетели в Цюрих. вместе. |
|||